В 22 года Лиля превратилась из молодой вертихвостки в роковую соблазнительницу и в полной мере осознала свою власть над мужчинами. В мужчинах ее привлекал талант. Сама она пробовала заниматься литературным творчеством, математикой, скульптурой и архитектурой, но ни в одной из этих областей девушка не преуспела. Однако разносторонность интересов привела к тому, что круг ее поклонников включал одаренных людей, уже ставших известными в своей профессии. Лиля увлеченно коллекционировала дарования.
Лиля Брик имела собственные «ноу-хау» по соблазнению. По ее мнению в искусстве соблазнения играло роль все — одежда, манера двигаться, выражение лица, взгляд. «Зрачки ее темнеют от волнения, есть наглое и сладкое в ее лице», — писал один из поклонников. После встречи с Лилей Анна Ахматова скажет: «На истасканном лице наглые глаза». Однако это «истасканное» лицо предпочитали даже первым красавицам столицы. Рецепт соблазнения от Лили Брик: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но, что другие этого не понимают и разрешать ему то, что не разрешают ему дома, например, курить или ездить, куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».
Осип Брик понимает, что его жена имеет невероятный успех, но ему удобно смотреть на романы жены сквозь пальцы.
Роман с Маяковским
Весной 1913 года Эльза познакомилась с начинающим поэтом Владимиром Маяковским, у них начинаются отношения. Молодой человек был франт — визитка, цилиндр, трость. Это все бралось напрокат в дешевом магазине на Сретенке. Отсутствие денег компенсировалось высоким ростом, красотой и уверенностью в себе, за которой на самом деле скрывалось глубокое одиночество и жажда общения.
В 1915 году Эльза поехала в Питер к сестре, которая жила на улице Жуковского в небольшой съемной квартирке. Маяковский зашел за Эльзой к Брикам и увидел Лилю… Она отобьет у младшей сестры возлюбленного. Для Эльзы это станет большим ударом, ведь она действительно любила Владимира. Но она, всю жизнь находившаяся под влиянием Лили, не упрекнет ее за Маяковского ни разу.
Маяковский читал свою новую поэму «Облако в штанах». Дочитав он попросил разрешения посвятить поэму Лиле. Ее непосредственность в общении, откровенность и горящие глаза поразили поэта. Маяковский начал бурно ухаживать за Брик, которая в то время переживала драматический период — распалась ее личная жизнь с Осипом. Брак их стал формальностью. На этом фоне и возник Маяковский. «Это было нападение, Володя не просто влюбился в меня, он напал на меня. Два с половиной года не было у меня спокойной минуты — буквально. И хотя фактически мы с Осипом Максимовичем жили в разводе, я сопротивлялась поэту. Меня пугали его напористость, рост, его громада, неуемная, необузданная страсть. Любовь его была безмерна. Володя влюбился в меня сразу и навсегда…», — запишет Лиля. Она держала его на расстоянии, поначалу утверждая, что он ей интересен только как поэт. Женщина была то нежна с ним, то отчужденно холодна.
Тем не менее их роман продлится целых 15 лет. Владимир Маяковский обессмертит имя Лили Брик. Постепенно об их отношениях становится известно. О связи молодого поэта с замужней женщиной судачит вся Москва. Маяковский говорит об их романе открыто. Они везде появляются вместе, он снимает фильмы с ее участием, посвящает свои стихи. Поэт заказывает в ювелирном магазине два кольца с гравировкой Л. Ю. Б. – инициалы Лили Юрьевны Брик, если читать их по кругу, получалось бесконечное слово «люблю». Лиля Брик кольцо не носила. Маяковский напротив везде появлялся только в нем. «Владимир Владимирович, кольцо Вам не к лицу», — кто едко заметил на одном из поэтических вечеров. «Конечно, поэтому я ношу его на пальце, а не в носу», — парировал поэт.
Лиля использует все свои уловки, чтобы создать у Маяковского ощущение великого чувства. Как только она уезжает из Москвы, к поэту одна за другой летят телеграммы: «Жди меня, не изменяй, я ужасно боюсь этого». В ответ поэт пишет поэму «Люблю», посвящая ее Лиле Брик. Завоевать великого поэта, гения, это было лучшим доказательством силы Лили. Ей требовался не мимолетный роман, а полное подчинение — «монополия на Маяковского». Лиля Брик становится музой поэта. Он потакает всем ее капризам и называет своей женой. Но Лиля по-прежнему замужем за Осей и не спешит с ним расставаться. Маяковскому приходится смириться.
Он выспрашивал все подробности их первой брачной ночи с Бриком, боясь, что окажется худшим любовником, чем Осип. Узнав о них, Владимир бросился вон из комнаты и выбежал на улицу, рыдая. И, как всегда, то, что его потрясало, нашло отражение в стихах. «Вино на ладони ночного столика» — это из «Флейты»: ее мать поставила шампанское на столик в спальне в первую их ночь с Осей. Поэт воспринимал жизнь Лили с мужем, как измену и писал одно за другим стихотворения, полные ревности к ее прошлому. Его ревность перемежалась с постоянными разговорами о самоубийстве. Через год после начала их любовной связи поэт не выдержал контрастных отношений Лили и пытался покончить с собой, но пистолет дал осечку. «Все сплетничают, что я заставляю Володю страдать. Страдать Володе полезно. Он помучается и напишет хорошие стихи», — запишет Брик в своем дневнике.
Но вскоре произошла революция и Маяковского увлекли ветры перемен. Маяковский, увлекшийся кинематограформ, написал сценарий о художнике, который ищет настоящей любви и влюбляется в балерину из фильма «Сердце экрана». Сценарий был экранизирован. Художника сыграл Маяковский, балерину — Лиля. По-сути пара играла самих себя. Но этот фильм сгорел.
Лиля рассказала о романе с Маяковским мужу Осипу: «Но, если тебе тяжело — я немедленно уйду от Володи». «Уйти от Володи нельзя… Но только об одном прошу — давай никогда не расстанемся», — скажет Брик. «Что ты у меня этого и в мыслях не было», — ответила Лиля… И они стали жить втроем. Это обстоятельство, несмотря на новую мораль, обросло сплетнями. С начала знакомства и до последнего дня Маяковский считал Лилю Юрьевну и Осипа Максимовича своей семьей. Но, в сущности, это было в достаточной мере драматично. «Трагедия двух людей из «треугольника», которых Маяковский называл своей семьей, заключалась в том, что Лиля Юрьевна любила Брика, но он не любил ее. А Владимир Владимирович любил Лилю, которая не могла любить никого, кроме Осипа Максимовича. Всю жизнь она любила человека, физически равнодушного к ней», — писала близкая знакомая Бриков, которая наблюдала эти отношения. Между тем Лиля Брик не хотела иметь детей ни раньше от Брика, ни теперь от Владимира Маяковского. Позднее она говорила: «Обрекать человека на те мучения, которые мы постоянно испытываем? Ведь если бы у меня был сын, то он наверняка загремел бы в 37-м, а если бы уцелел, то его убили бы на войне».
Лиля оправдывалась и писала о том, что ее отношения с мужем «перешли в чисто дружеские, и эта любовь не могла омрачить» их тройственную дружбу. О дальнейшей жизни сказано: «Мы с Осей больше никогда не были близки физически, так что все сплетни о «треугольнике», «любви втроем» и т. д. – совершенно не похожи на то, что было. «Я любила, люблю и буду любить Осю больше, чем брата, больше, чем мужа, больше, чем сына. Про такую любовь я не читала ни в каких стихах, ни в какой литературе. Эта любовь не мешала любви к Володе, наоборот, если бы не Ося я не любила бы Володю так сильно. Ося говорил, что Володя это не человек, а событие». Много позже Брик открыла шокирующие подробности их жизни: «Мы запирали Маяковского на кухне и занимались с Осей любовью. Маяковский выл, царапался, просил, чтобы мы его пустили».
Революция
Первые годы жизнь молодой советской республики была трудной. Маяковский с Осипом работали не покладая рук. На время поэзию пришлось отодвинуть на второй план. Маяковский трудился в Окнах сатиры Роста, сочиняя агитационные памфлеты. Это давало хоть какой-то заработок, хотя денег все равно не хватало. Новая экономическая политика принесла эпоху перемен. Жить стало немного легче. Мужчины стали неплохо зарабатывать. Лиля покупала необходимые вещи, красивые мелочи, сняли дачу в Пушкине. Там они гуляли, собирали грибы, Маяковский много сочинял и не был таким ревнивым, как раньше.
Поэт продолжал страстно любить Лилю, не стеснялся проявлений нежности на публике, называя ее «лисенок», «деточка», «кисик», в письмах подписывался всегда одинаково — «твой щенок», пририсовывая смешную лопоухую собаку. Будучи заграницей Маяковский не скупясь тратил на Бриков все свои деньги, покупая шубки, воротнички, шляпки для Лили и для Оси. Лиля любила жить с размахом, баловать себя дорогими вещами, ела она только в ресторанах, не утруждая себя готовкой. В своей квартире Брик устроила, ставший известным на весь город литературный салон, который посещали самые видные литераторы того времени — М. Горький, Б. Пастернак и другие. Но в центре внимания были Брик и Маяковский. Талант молодого поэта привлек в салон цвет творческой Москвы. Ходили даже упорные слухи, что семейство Брик имело связи с ОГПУ. Одним из постоянных гостей салона Брик был Яков Агранов — работник НКВД — следователь по делам интеллигенции. Борис Пастернак сказал, что «квартира Бриков была, в сущности, отделением московской милиции». Лилю стали бояться. Шло время, чувства ее стали угасать. На глазах у Брика и Маяковского Лиля заводит один роман за другим. Брик предельно спокоен, Маяковский — взбешен. Маяковский стал вести себя, как ревнивый муж, стараясь ни на минуту не выпускать Лилю из поля зрения — следил, поджидал у подъезда, ругался и умолял, но Лиля настаивала на свободных отношениях. Для Маяковского такая жизнь была невыносимой — он требовал Лилю целиком.
Осенью 1921 года женщина уехала в Ригу по издательским делам. “Напиши честно. Тебе не легче живется иногда без меня? Ты никогда не бываешь рад, что я уехала? Никто не мучает, не капризничает, не треплет твои и без того трепатые нервы», — пишет Маяковскому Лиля. И получает ответ: «Честно сообщаю тебе, что ни на одну секунду не чувствовал я себе без тебя лучше, чем с тобой. Ни одну секунду я не радовался, что ты уехала, ежедневно ужаснейше горевал об этом. К сожалению никто не капризничает. Ради христа приезжай поскорей, покапризничай».
В это время до Лили доходят нелицеприятные слухи о том, что происходит с Маяковским пока она в отъезде. Якобы поэт ведет разгульную жизнь и волочится за барышнями. «Через две недели я буду в Москве и сделаю по отношению к тебе вид, что я ни о чем не знаю. Но требую: чтобы все, что мне может не понравиться, было абсолютно ликвидировано», — пишет ему Лиля. «…Конечно, я не буду хвастаться, что живу, как затворник. Хожу и в гости и в театры и гуляю и провожаю, но у меня нет никакого романа. Никакие мои отношения не выходят из пределов балдежа…».
У самой Лили в тот период был роман с работником наркомата иностранных дел Михаилом Альтером. Она ненавидела условности и привычки и считала, что можно любить кого угодно, когда и где угодно. «Я была Володиной женой — изменяла ему также, как он изменял мне», — позже напишет Лиля.
Ты
Пришла —
деловито,
за рыком,
за ростом,
взглянув,
разглядела просто мальчика.
Взяла,
отобрала сердце
и просто
пошла играть —
как девочка мячиком.
(«Люблю»).
Кризи в отношениях с Маяковским
В конце 1922 года в отношениях Лили и Маяковского наступил кризис. Причин накопилось немало. Одна из них — поведение Маяковского в Берлине, где они отдыхали втроем с Осипом. По возвращению у них состоялся долгий разговор, во время которого Лиля и Маяковский плакали. Лиля мечтала показать ему Германию — музеи, театры, но Маяковский никуда не хотел ходить. После работы и выступлений ему хотелось отдохнуть. Необходимую разрядку всегда давала игра — рулетка, бильярд, карты, конечно, на деньги. Это возмутило Лилю. Она предложила расстаться. «Мне в такой степени опостылели Володины: халтура, карты и пр. пр., что я попросила его два месяца не бывать у нас и обдумать, как он дошел до жизни такой… », — напишет Лиля в сестре Эльзе.
Однако была и другая причина — Александр Краснощеков. В прошлом президент Дальневосточной республики, а теперь председатель промбанка и заместитель наркома финансов. Он жил по соседству с ними в Пушкине, где они до поездки в Берлин снимали дачу. Поначалу она отшучивалась на его знаки внимания. Но Краснощеков влюбился всерьез и вскоре она ответила на его чувства. Маяковский отреагировал, как всегда бурно. Лилю даже видели в слезах. Когда она предложила расстаться на два месяца, он, всецело ей доверявший, подчинился и добровольно покорился этакой «любовной блокаде». Он заперся в своей комнатке на Лубянке и, съедаемый мрачными мыслями, ревностью и отчаянием, обливаясь слезами, писал. Он писал день и ночь. Боль, разлука, отвращение к себе, погрязшему в мещанстве, вылились в новую поэму. Однажды, не в силах совладать с тоской по любимой, Маяковский позвонил из своего заключения Лиле, и она разрешила писать ей, «когда очень уж нужно». И он не удержался: «…Людей измерять буду по отношению ко мне за эти два месяца. Мозг говорит мне, что делать такое с человеком нельзя. При всех условиях моей жизни, если б такое случилось с Лиличкой, я б прекратил это в тот же день».
28 февраля, ровно через два месяца они встретились и решили уехать в Петроград. Когда поезд тронулся, Маяковский, прислонившись к двери стал читать поэму «Про это» — плод его двухмесячного затворничества. Чуть позже Маяковский издаст поэму с большой фотографией Лили на обложке, что сделает ее известной на всю страну и позволит упиваться ощущением собственной значимости:
Я бегал от зова разинутых окон,
любя убегал.
Пускай однобоко,
пусть лишь стихом,
лишь шагами ночными —
строчишь,
и становятся души строчными,
и любишь стихом,
а в прозе немею.
Ну вот, не могу сказать,
не умею.
Но где, любимая,
где, моя милая,
где
— в песне! —
любви моей изменил я?
Лиля запишет в своем дневнике: «Не раз в эти два месяца я мучила себя упреками за то, что Володя страдает, а я живу обыкновенной жизнью. Но поэма не была бы написана, если бы я не хотела видеть в Маяковском свой идеал, идеал человечества». Жизнь снова наладилась, но отношения уже были не те: «Что делать? Не могу бросить А.М., пока он в тюрьме. Стыдно! Стыдно, как никогда в жизни». «Ты пишешь про стыдно, — отвечает Маяковский. — Неужели это все, что связывает тебя с ним, и единственное, что мешает быть со мной? Не верю! Делай как хочешь, ничто никогда и никак моей любви к тебе не изменит».
В 1923 году А.М. Краснощеков был арестован по сфабрикованному обвинению. Впрочем и без него у Лили было достаточно поклонников. В начале романа с Маяковским они условились: когда их любовь охладеет, они скажут об этом друг другу. И вот весной 1925 года Лиля написала Маяковскому, что не испытывает к нему прежних чувств: «Мне кажется, что и ты уже любишь меня много меньше и очень мучиться не будешь». Но Маяковский никогда не переставал любить Лилю. Съедаемый ревностью, он напишет такие строки в стихотворении «Юбилейное»:
Я
теперь
свободен
от любви
и от плакатов.
Шкурой
ревности медведь
лежит когтист.
Чтобы как-то заглушить боль Маяковский стал искать отдохновение с другими.
В 1925 году он отправился в туристическую поездку по США. Там на вечере одного Нью-Йоркского адвоката, поэт познакомился с русской эмигранткой Элли Джонс. Он сказал: «Давай жить друг для друга, давай оставим это время для себя. Это никого не касается — только ты и я». Казалось, что Маяковский в это время был счастлив и даже, вопреки теории Лили, творил. «Знаешь, если я за день пишу две хороших, окончательно отделанных строчки — то это был очень хороший рабочий день. А я тут столько всего закончил за две недели». Связать с ним свою жизнь Элли Джонс не решилась — Лиля Брик была преградой. Он всем рассказывал там, какая она замечательная.
На обратном пути из Америки Маяковский встретился с Лилей в Берлине. Оба были рады друг другу и не могли наговориться. Казалось, что все вернулось на круги своя. Но Маяковский понимал, что если он сделает попытку сближения, то Лиля тут же с ним расстанется. Они остались друзьями. Однако жить отдельно уже не могли — слишком многое их связывало. Тем более неразрывным звеном был Осип Брик. И когда Маяковский получил новую комнату, он прописал обоих друзей к себе.
В том же 1925 году Осип Брик познакомился с женой кинорежиссера Жемчужного — Женей Соколовой. Вот тут Лиля заревновала сама. «Неужели он не видит, что она не элегантна», — говорила она. Заметив, как помолодел и посветлел Осип, приняла соперницу и полюбила ее. Все трое были в прекрасных отношениях друг с другом. И все же это была драма.
В 1929 году из своей последней поездки в Париж, Маяковский привез Лиле долгожданный подарок — это был новенький автомобиль марки «Рено». «Я, кажется, была единственной москвичкой за рулем. Кроме меня управляла машиной только жена французского посла», — писала Лиля. Она сшила себе костюм для езды, выписала из Парижа шапочку, перчатки, стала читать журналы и завела знакомых автолюбителей. Выбирать для Лили автомобиль Маяковскому помогала его новая возлюбленная — Татьяна Яковлева. Их познакомила Эльза. По одной из версий, Эльза устроила знакомство по просьбе самой Лили, которую пугало возможное сближение Маяковского с Элли Джонс, которая родила от него дочь. Владимир должен был встретиться с ними в Европе, куда Элли привезла девочку познакомить с отцом. Но так случилось, что увлечение Яковлевой оказалось слишком сильным. Ведь до этого единственной музой поэта была Лиля и только ей одной Маяковский посвящал стихи.
Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
(«Письмо Татьяне Яковлевой»)
Узнав об этих стихах Лиля сказала: «Ты меня предал». «Лилечка вчера на меня накричала, сказала, что если ты ее так ужасно любишь, то бросай все и поезжай, потому что мне надоело твое нытье», — напишет Татьяне Маяковский.
В октябре 1929 года Лиля получила письмо от Эльзы, в котором в след за разными новостями та сообщала, что Яковлева выходит замуж за какого-то виконта. Яковлевой нужно было устраивать свою судьбу. Она понимала, что с Маяковским у нее ничего не выйдет и беспокоилась, как бы он не узнал о свадьбе и не устроил скандал, который может все расстроить. В конце письма Эльза просила ничего Володе не говорить. По иронии судьбы Маяковский все слышал — Лиля читала письмо вслух.
Чтобы отвлечь Владимира от мрачных мыслей, Брик познакомила его с Вероникой Полонской — начинающей актрисой МХАТ. Она стала последней женщиной, которая сказала Маяковскому — «нет». Полонская была замужем за молодым актером. Встречи проходили тайно. Но обманутый муж обо всем догадывался. Тягаться с Маяковским он не мог — просил о помощи у Лили. Та его успокаивала, что это не серьезно и не надолго. Но Маяковский считал иначе и настаивал на разводе. Его избранница по-человечески любила и уважала мужа. Двойная жизнь заставляла ее лгать. Это ее мучило. Полонская понимала, что если оставит мужа, то ее брак с Маяковским в любой момент может быть сломан, настолько велика была власть Лили над поэтом. От неопределенности на Маяковского часто находили приступы гнева и ревности.
«Наши отношения принимали все более нервный характер. Часто он не мог владеть собой при посторонних, уводил меня объясняться, если происходила какая-нибудь ссора, он должен был выяснить все немедленно, бывал настойчив, жесток», — вспоминала Полонская. Для последнего разговора он составил план. Посмертное письмо уже написано: «Поднести пистолет к сердцу было не сложно, труднее остановить себя. Та же которая могла остановить, была далеко. Любовь — это сердце всего. Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным. Но, если сердце работает, оно не может не проявляться в этом во всем…». Маяковский вставил в револьвер один единственный патрон. Последний, маленький шанс на осечку. Однако во второй раз играть с собой судьба ему не позволила.
Брики узнали о несчастье по пути домой из Берлина. Лиля плакала. Тут же сказала, что если бы такое случилось с Осей, она бы не перенесла. Получив известие о самоубийстве Маяковского, Лиля первым делом поинтересовалась, из какого пистолета он застрелился. Услышав, что выстрел был произведен из браунинга, облегченно, как показалось многим, вздохнула: «Хорошо, что не из револьверчика. Как бы некрасиво получилось — большой поэт и из маленького пистолета».
В 1926 году у Маяковского в Америке родилась дочь — Элен-Патриция, которая через 60 лет навестила его могилу на Новдевичьем кладбище и захоронила там прах своей матери. Осип Брик умер в 1945 году от разрыва сердца, поднимаясь домой по лестнице. Для Лили это был тяжелый удар, но она нашла в себе силы жить. Она пержила Маяковского на 48 лет, еще два раза была замужем, хотя все эти годы оставалась верной хранительницей и редактором его творческого наследия. В 1978 году, сломав шейку бедра и не желая обременять своих близких, приняла большую дозу снотворного, покончив жизнь самоубийством. Прах Лили Брик, согласно ее завещанию, был развеян в поле под Звенигородом.
В дневнике в 1970-х Брик пишет: «Приснился сон — я сержусь на Володю за то, что он застрелился, а он так ласково вкладывает мне в руку крохотный пистолет и говорит: «Все равно ты то же самое сделаешь».
