Надежда Прокофьевна Суслова была первенцем нового женского русского мира. На её долю выпала нелегкая роль первооткрывателя. Имя этой женщины стало символом, а жизнь примером для подражания многим русским женщинам, стремившимся к образованию, к служению общественным идеалам.
Детство
1 сентября 1843 года в селе Панино Горбатского уезда Нижегородской губернии в семье вольноотпущенного крепостного графа Шереметева Прокофия Григорьевича Суслова родилась дочь Надежда. Род крестьян Сусловых был крепким, коренным родом кормильцев земли русской. Прокофий Суслов осиротел в полтора года, и его усыновил бездетный отставной дворецкий графа Шереметева Трегубов..Он дал мальчику хорошее образование, и Суслов дослужился до должности главного управляющего всеми имениями графа Шереметева – и в Петербурге, и в Москве.
Прокофий Григорьевич мечтал дать хорошее основательное образование своим трём детям, особенно самой пытливой – Надюше. Девочка любила природу какой-то особенной любовью, стараясь по мере своих маленьких сил изучать её. Однажды её заинтересовало вещество, из которого была сделана пробка от графина: приставив её к глазам, девочка делает неожиданное открытие – весь окружающий мир, преломляясь сквозь синие грани, становится неведомо-необычайным…
Еще Наденьку интересовало, как ясный летний день превращается в лунную ночь… Однажды, пойдя с подругами на речку, она увидела лягушку и захотела хорошенько рассмотреть животное: недавно одна знахарка рассказала ей, что лягушки – это проклятые люди, превращенные за свои грехи в неприятных скользких созданий.
Москва. Частный пансион
Когда Наде было одиннадцать лет, её определили в частный пансион для девочек в Москве, куда переехала семья.
«Плохая нам с сестрой досталась школа, где мало развивался ум, совершенно не затрагивалось сердце, а только обременялась память и царила мертвящая дисциплина»,– напишет впоследствии Суслова в своих мемуарах…
Однажды Надюша и ее подруга Танечка Бельчикова увидели из окна красивую даму в экипаже. Танечка спросила Надю, хотелось бы ей самой ездить в богатом экипаже. А та ответила, что хочет быть полезной людям: столько больных и немощных вокруг – вот бы помочь им, став доктором…
Укрепил Надежду в этой мысли друг её брата Василия студент-медик Красавин. Однажды он предложил сестре товарища выучить… латынь. Она недоумевала. Тогда Красавин объяснил ей, что на этом языке выписывают рецепты.
– Рецепты? Но ведь их выписывают только врачи, а разве я могу? – спросила Надя.
– Отчего нет? Скажите мне, почему бы вам не стать врачом? Разве вы глупее любого из нас? А какое чудесное поприще для человека с благородным сердцем! Правда, женщине стать врачом – нелёгкая задача, да ещё в наших условиях. Женщин-врачей нет даже в странах просвещённого Запада…
И Надю охватило воодушевление: Красавин подсказал ей путь к тому, к чему подсознательно стремилась она сама. Он стал её репетитором: под его руководством она изучила полный курс латыни и естественных наук по программе мужских гимназий за год с небольшим. Ей предстояло сдать его, что она сделала блистательно. Теперь её ждала учёба в Петербургском университете…
«Говорят, барышни захотели учиться …»
Длинный коридор Санкт-Петербургского университета гудел от множества голосов. По ступеням поднималась группа девушек в скромных платьях. Все недоумевали: кто это? И раздавался шёпот: «Говорят, девушки захотели учиться, и им разрешили посещать лекции…»
Глядя на высокие сводчатые потолки университетских коридоров, Надя чувствовала благоговение – казалось, что от стен веет духом науки, которой так мечтала заниматься Суслова.
Она вошла в просторную аудиторию, глазам не веря. Неужели мечта её свершилась, и она, наконец, получит высшее образование! Но поскольку в университете не было медицинского факультета, ей посоветовали попытаться попасть на лекции в Медико-хирургическую академию. Там преподавал молодой профессор Иван Михайлович Сеченов, будущее светило русской науки. Он только что вернулся из-за границы, где стал сторонником женского высшего образования. Друзья Надежды познакомили их, и он обещал помочь. Она стала его ученицей и другом на долгие годы.
Сеченов – человек-легенда
Молодой врач не был хорош собой. Но его некрасивое лицо оживлялось горящими карими глазами, в которых отражался незаурядный ум. Проведя четыре года, которые были до предела насыщены упорнейшим трудом в лабораториях европейских ученых, Сеченов выбрал темой своей докторской диссертации отравление человеческого организма алкоголем.
Массовое хроническое пьянство в России вызывало глубокое и неподдельное сочувствие врача, и он решил исследовать эту проблему на физиологическом уровне. Он проверял действие алкоголя на себе, на время превращаясь в «подопытного кролика». С отвращением глотая алкоголь, ученый выяснил, что это вещество разрушительно действует на газообмен в крови, азотистый обмен, нервную систему и даже мозг. Этот орган так его заинтересовал, что впоследствии он занялся глубоким и всесторонним изучением его. Именно Ивану Михайловичу Сеченову принадлежит открытие о том, что мозг управляет, по существу, всеми нашими рефлексами.
Это была сенсационная идея русского медика, поскольку в Европе ученый Дюбуа-Реймон в это время основательно изучал периферические нервы и мышцы, но центральной нервной системой, в том числе и мозгом, не интересовался, а прославленный Гельмгольц исследовал деятельность органов чувств, не связывая их с рефлексами мозга.
И.М.Сеченов излагает свою теорию в знаменитых «Рефлексах головного мозга». Благодаря этому ученому наш мозг впервые стал объектом изучения при жизни человека, а не под скальпелем патологоанатома.
Академия
Итак, Сусловой разрешили посещать лекции профессора Сеченова и вообще учиться на правах вольного слушателя в Медико-хирургической академии. Девушку ознакомили с техникой анатомирования в прозекторской и приставили к ней наставника профессора Грубера.
Сначала Надежде было страшновато смотреть, как другие студенты «потрошат» трупы людей. Но когда она увидела, что однокурсники не только не проявляют брезгливости, но даже шутят и смеются, при этом старательно изучая устройство сложнейшей машины, коей является тело человека, то она решила совершить маленький подвиг самопреодоления, – уже не первый, – и, в конце концов, справилась с собой и своей проблемой.
Сеченов предложил Надежде заниматься в своей лаборатории и дал ей тему для научной работы.
Первое научное открытие
Подумать только! Она сама разрабатывает вопрос, с которым до неё ещё никто не соприкасался… Это будет её маленькое научное открытие! Она часами сидела около индукционного электрического прибора, то и дело прикладывая тоненькие проводники к коже своей руки. На определенных участках Надя ничего не ощущала, словно лишившись чувства осязания совсем. Теперь она знала, что на теле человека есть точки, в которые можно безболезненно вонзить острие иглы!
Это и было её маленьким открытием. А Сеченов рассказал ей по этому поводу, что в средние века, когда занятия анатомией были запрещены, а знания о человеческом организме были ничтожно малы, случайное обнаружение таких точек на теле человека давало основание обвинить его в ведовстве и сжечь на костре…
Вскоре Суслова увидела свою статью напечатанной в «Медицинской газете». Прокофий Григорьевич, отец Нади, был несказанно рад за дочь: шутка ли сказать – Надюшка сама написала научную работу и учится «на доктора»!
Отчисление из Академии. Швейцария
В мае 1864 года Надежда Прокофьевна получает печальное известие об отчислении её из Медико-хирургической академии: власти решили, что ничего хорошего высшее образование женщине дать не может. И перед прекрасной половиной закрылись двери всех вузов. Даже Сеченов, друг и учитель Сусловой, ничем не смог помочь ей. Выход был один – продолжать образование за границей. И она по совету своего наставника поехала Швейцарию – страну более свободную, чем Россия. Однако даже там Надежде поначалу отказывали во всех инстанциях. Но как говорится, смелость города берёт, и её всё-таки приняли в Цюрихский университет.
Из Швейцарского дневника Сусловой: «…Началось с того, что мне здесь категорически отказали… с такими словами: ″Женщина-студентка – явление ещё небывалое…″ Господа профессора медицинского факультета создали специальную комиссию, чтобы решить вопрос обо мне. Профессор Бромер не без ехидства сообщил мне её решение: ″Принять мадемуазель Суслову в число студентов потому только, что эта первая попытка женщины будет последней, явится исключением″. Ох, как они ошибаются… За мною придут тысячи!»
Первая любовь
Летом 1865 года Надя познакомилась со студентом-медиком швейцарцем Гульдфреем Фридрихом Эрисманом. Однажды он уговорил её пойти в горы за эдельвейсами. По дороге было озеро, которое предстояло пересечь на лодке. Суслова попросила лодочника рассказать о судьбе русского корпуса, погибшего в 1799 году в Швейцарии. Старичок оказался очень разговорчивым: «Мадемуазель хочет знать о том, как здесь умирали русские солдаты? Я видел это, и это было и страшно, и прекрасно… Они гибли, как истинные герои…».
Скоро молодые люди полюбили друг друга и поженились в 1868 году. Эрисман поехал за Сусловой в Россию. Впоследствии он стал основоположником отечественной науки о гигиене. На русский манер его называли Фёдором Фёдоровичем.
Защита докторской
Но вернемся к нашей героине. После блистательного окончания ею Цюрихского университета ей оставался заключительный этап – докторская диссертация. Свою помощь предложил Сеченов, обосновавшийся к тому времени со своей лабораторией в швейцарском городе Граце. Туда и отправилась Надежда. Там она увидела много студентов с черным пластырем на лбу. Оказалось, что это следы дуэлей на рапирах – дань местной традиции.
Итак, она в лаборатории Сеченова. Под его руководством Суслова в совершенстве научилась делать операции лягушкам на тоненьких нервах.
Вместе с Сеченовым Надежда Прокофьевна ставила опыты над крошечными лимфатическими сердцами лягушек. У этого земноводного, кроме «кровяного» трёхкамерного сердца, есть ещё и «лимфатическое», которое «ведает» лимфой. В ходе опытов Сеченов и его ученица наблюдали, как лимфатические сердца продолжают биться даже у обезглавленных лягушек! Но стоило положить маленький кристаллик поваренной соли на срез мозга подопытного животного, как лимфатические сердца переставали функционировать. Словно головной мозг отдавал им приказ, и они послушно исполняли его.
– Ну а если теперь перерезать все сообщающиеся ветви между нервной системой и спинным мозгом? Что тогда будет с сердцами? Не будут ли они опять биться, выйдя из-под влияния центрального нервного торможения? – вопрошал Сеченов.
Надежда все проделала, как велел учитель, и – о, чудо! – сердца ожили. Таким образом, опыты Н.П. Сусловой подтверждали теорию И.М. Сеченова на практике: сердца оживали, освободившись от угнетающего воздействия спинномозговых рефлексов торможения, полученных, в свою очередь от головного мозга… Отсюда вывод: всем руководит мозг, как и предполагал великий Сеченов.
2 декабря 1867 года Надежда Прокофьевна блестяще защитила в Цюрихском университете диссертацию «Доклад о физиологии лимфы», выполненную под руководством Сеченова. Так она стала первой русской женщиной-врачом. Ну а дальше ее ждали родина и новые трудности и испытания на ниве нелегкого служения избранному делу…
По российским законам женщина не могла получить звание доктора медицины. А лица, удостоенные его в заграничных университетах, держали специальные экзамены. Медицинская комиссия под председательством профессора С.П. Боткина дала Н.П. Сусловой право на врачебную практику в России. Но предстояло еще доказать, что женщина может заниматься врачеванием, в чем сомневались многие мужчины-медики того времени. Вся последующая врачебная деятельность Н.П. Сусловой опровергла эти сомнения.
Уважение коллег-мужчин, которое снискала Суслова, сломало барьер, преграждавший женщинам путь в медицину. В 1872 году в Петербурге открылись первые Женские врачебные курсы, а в 1897 году был открыт Петербургский женский медицинский институт.
Ни одного дня своей жизни Н.П. Суслова не прожила без дела. Люди нуждались в ней, и она шла по первому зову, ни разу не нарушив клятву Гиппократа. Вся ее жизнь была подвигом. Скончалась она в мае 1918 года на 75-м году жизни.
Ирина ЛАПШИНА Журнал «60 лет – не возраст» Источник: www.3vozrast.ru
