Месаллина, Валерия Мессалина (Valeria Messalina) (ок. 17/20 — 48) — третья жена римского императора Клавдия, влиятельная и властолюбивая римлянка, имя которой приобрело переносное значение из-за её распутного поведения.
Испокон веков чересчур любвеобильных женщин сравнивали с Мессалиной, супругой римского императора Клавдия. Мессалина осталась в истории воплощением распутства, жестокости и коварства. Но была ли история к ней справедлива? Многочисленные адюльтеры — обычное дело во времена Калигулы. А эпоху от Калигулы до Нерона в некотором смысле можно сравнить с сексуальной революцией 60-70-х годов ХХ века.
Происхождение
Мессалина родилась в 20 году нашей эры в семье консула Марка Валерия Мессалы, представителя древнего и знатного рода Валериев. Как водилось у патрициев, девочку нарекли по имени отца. Если в семье рождалось несколько дочерей, их просто нумеровали — Первая, Вторая и так далее. Поскольку у Мессалины номера не было, скорее всего, она была единственной дочерью рано умершего Мессалы.
Молодость Мессалины пришлась на период стремительных перемен в Римской империи. Богатство и успех патрициев стали всецело зависеть от степени близости к императору и влияния на него. Борьба за место возле первого лица государства велась без правил и пощады. Падение нравов знати было невиданным. Кроме того, Рим поглотил многие народы и перенял их не слишком целомудренные обычаи. Особенно популярным оказался греческий культ красоты и плотской любви. Еще недавно Рим был оплотом патриархальности и сдержанности. Выходя на люди, римлянки кутались не хуже современных мусульманок. Известен случай, когда сенатору коллеги вынесли выговор за то, что он поцеловал свою жену в присутствии дочери. Теперь же в моду вошли пышные пиры, которые по эллинскому образцу начинались философскими беседами, а заканчивались оргиями. Вместе с вином обильно лилась кровь — правители Вечного города губили на гладиаторских боях сотни людей и животных. Тон упадку нравственности задавали императоры. Многие пострадали от деспотизма и подозрительности уже второго из них, Тиберия, а его приемник Калигула был откровенно сумасшедшим. Он издевался над приближенными, а из их жен создал себе гарем. Возразить никто не смел — даже косой взгляд на безумца мог стоить жизни. Калигула не раз говорил, что, будь у римского народа одна шея, он с радостью срубил бы ее.
В такой обстановке и росла Мессалина. Она вдоволь наслушалась скабрезных историй и рано научилась привлекать мужчин с помощью искусно подведенных глаз, румян и густых мускусных ароматов. В четырнадцать лет римская девушка уже считалась невестой. Полагают, именно в этом возрасте Мессалину и выдали замуж — за дядю императора, почти 50-летнего Клавдия. Ее согласия никто не спрашивал, иначе она ни за что не пошла бы за лысого хромого старика, о глупости которого в Риме ходили легенды. Его престарелая мать, желая подчеркнуть чье-либо ничтожество, говорила: «Да он глупее моего Клавдия!» При дворе Калигулы его дядюшка был по сути шутом. В него бросали кости и гнилые яблоки, заставляли плясать, а когда он, обессилев, засыпал где-нибудь в углу, будили пинками и снова гнали к гостям. На самом деле Клавдий был неглуп и хорошо образован, но привык притворяться — так было безопаснее. Слушая грубый хохот императора и его любимцев, он только улыбался и копил бессильную обиду. Не было счастья и в личной жизни — с первыми двумя женами он развелся, потому что обе откровенно им принебрегали.
Клавдий заикался и хромал на левую ногу, но не был ни слабоумным, ни невеждой. Он увлекался историей — его учителем и другом был Тит Левий, крупнейший летописец. Клавдий даже создал учреждения, подобные министерствам культуры. Мессалина же была с мужем ласкова, нежна, всегда весела, утешала его после очередной обиды.
Через год после свадьбы Мессалина родила дочь Октавию, еще через два года — сына Британника. Между этими событиями случилось невероятное: шут стал монархом. Испытав на себе гнев Калигулы, трибун Кассий Херея решил не ждать казни, а вонзил меч в живот тирану прямо в Палатинском дворце. Его сторонники поймали не успевшего убежать Клавдия и объявили его императором как ближайшего наследника трона. По другой версии, сам Клавдий тщательно сплел нити заговора, взяв в сообщники всесильного Каллиста, бывшего раба, ставшего министром финансов. Как бы то ни было, в 41 году началось императорство Клавдия, а с ним и Мессалины.
Власть
Беспредельная власть, однако, быстро испортила молоденькую супругу императора. Она как капризный ребенок, желающий заполучить то, что ей приглянулось, небрежно сметала с дороги мешавших ей людей. Тацит приводит историю ее родственника Валерия Азиатика, устроившего в своем имении самый красивый в Риме парк. Мессалина пожелала его купить, но Азиатик отказался его продавать. Недолго думая, она обвинила родича в заговоре, и его доставили на допрос к Клавдию. Искусному в речах Азиатику почти удалось оправдаться, но на помощь Мессалине пришел императорский секретарь Нарцисс. Вдвоем они вырвали у мягкотелого Клавдия согласие на казнь обвиняемого. В виде последней милости Азиатику позволили вернуться домой и вскрыть себе вены. Перед этиv гордый римлянин выбрал в своем парке место для погребального костра, позаботившись, чтобы огонь не повредил его любимые деревья.
Вскоре проявилась еще одна неприглядная черта императрицы — крайняя распущенность. Стареющий Клавдий, загруженный государственными делами, не мог утолить ее любовных аппетитов, и Мессалина стала все чаще уединяться с молодыми придворными. Император оказался терпелив сверх меры. Он позволял фаворитам супруги подолгу оставаться с ней наедине, а заходя в ее покои, непременно стучался, чтобы незадачливый любовник успел спрятаться. Когда придворный лицедей Мнестер не захотел уступать домогательствам Мессалины, она пожаловалась мужу, и тот велел ослушнику выполнять все желания супруги. После этого красавец Мнестер стал главным заместителем императора на ложе любви. Но и его, и других царедворцев ненасытной Мессалине было мало. Сатирик Ювенал поведал, что по ночам она отправлялась в бордели злачного района Субура, где под именем гетеры Лизиски отдавалась всем желающим. Конечно, она меняла одежду и надевала белокурый парик — римские жрицы любви традиционно красились в блондинок. Но то один, то другой рыбак или торговец узнавал в появлявшейся во время торжественных церемоний на людях супруге императора свою ночную гетеру. Умные помалкивали, остальные исчезали бесследно.
Возможно, Мессалина, как считают некоторые историки, страдала каким-то недугом вроде нимфомании. Но скорее всего, это было просто самоутверждение, достигаемое единственно возможным для женщины в царстве мужчин способом. Правда, не исключено, что грехи Мессалины были сильно преувеличены. Очернительство было развито в империи не меньше, чем в наше время. Ненавидевшие Клавдия Сенека, Тацит и Ювенан перенесли ненависть на его жену и включили уличные сплетни о ней в свои труды, которым с почтением внимают современные ученые. По странному совпадению, истории о Мессалине слово в слово повторяли легенды о распутных царицах вроде Семирамиды или Клеопатры.
Скорее всего, Клавдий на самом деле знал о похождениях супруги, но мало ими интересовался. Его положение и без того было сложным — всю власть прибрали к рукам придворные Нарцисс, Каллист и Паллант (все бывшие рабы). Жадные до денег, они вполне могли помочь кому-либо из претендентов свергнуть Клавдия. Его спасало только то, что он умело поддерживал в фаворитах лютую ненависть друг к другу.
Тем временем Мессалина впервые по-настоящему влюбилась. Ее избранником оказался юный патриций Гай Силий, поразивший императрицу искренними чувствами к… своей молодой жене. Она несколько месяцев безуспешно пыталась его соблазнить, а в конце концов просто развела Силия с женой и заняла ее место на супружеском ложе. Все приличия без ума влюбленная Мессалина отбросила — она не только переехала в дом к любимому, но и перевезла туда мебель из императорского дворца. По словам Тацита, Мессалина «не украдкой, а в сопровождении многих открыто посещала дом Силия, повсюду следовала за ним по пятам, щедро наделяла его деньгами и почестями».
Заговор Мессалины
В 48 году наступила развязка. На лето Клавдий, как многие знатные римляне, уехал в приморскую Остию, где было попрохладнее. Мессалина воспользовалась этим, чтобы осуществить безумный план — при живом муже выйти замуж за Силия. При помощи верных ей придворных был подготовлен свадебный обряд. Перед алтарями богов новобрачные принесли клятвы в верности. Потом начался шумный пир, где Мессалина и Силий возлежали рядом и ласкали друг друга, не стесняясь гостей. Потом они удалились в сад, где было постелено брачное ложе… В это время гонцы уже мчались в Остию, чтобы известить императора о неслыханной дерзости его супруги. Услышав новость, Клавдий пришел в ярость — ведь теперь речь шла не просто об измене, но о попытке переворота. Он считал, что план свадьбы придуман именно Силием, метившим в императоры. Это мнение разделяли и некоторые римские историки, считавшие, что за молодым патрицием стоял кто-то из тройки царедворцев Нарцисс-Каллист-Паллант.
Во всяком случае, это был не Нарцисс — он к тому времени рассорился с Мессалиной и понимал, что после устранения Клавдия ему не жить. Именно поэтому он поспешил в Остию и в деталях рассказал императору о неслыханных даже для Рима прегрешениях его жены. Зная Клавдия, Нарцисс привез с собой делегацию влиятельных сенаторов, которые дружно возмущались поведением Мессалины. В один голос они требовали от императора покарать вероломную супругу, и тот послушался. Пока его кортеж готовился к возвращению в столицу, вперед устремились конные стражники с приказом арестовать всех участников злополучной свадьбы.
Гостей Мессалины и Силия схватили утром следующего после свадьбы дня. В тюрьме оказался и Гай Силий, но задержать императрицу стражники не посмели. Мессалина решила использовать последнее средство. Взяв с собой малолетних Октавию и Британника, она отправилась к воротам Рима. В простой одежде, без украшений, она ждала Клавдия, надеясь, что это зрелище разжалобит его. Возможно, так бы и случилось, но в дело опять вмешался Нарцисс. Выехав вперед, он к радости собравшейся толпы начал обличать Мессалину. В застывшую у ворот женщину полетели гнилые фрукты. Император, не желая вмешиваться в скандал, проехал мимо.
Не давая утихнуть его гневу, хитроумный Нарцисс отвел Клавдия в дом Гая Силия, где тот увидел свои подарки Мессалине и мебель из дворца. Присутствующие здесь же командиры преторианской гвардии потребовали жестокого наказания для расхитителей императорской собственности. Ссориться с преторианцами было опасно, и Клавдий поборол остатки сочувствия к жене. Правда, сам он устранился от суда и расправы, целиком поручив их Нарциссу.
Для начала были казнены десять придворных, объявленных любовниками Мессалины. Не уцелел и Мнестер, кричавший, что он всего лишь выполнял приказ императора. Силий погиб последним — он держался твердо и требовал ускорить казнь, чтобы избавиться от позора. Мессалина казней не видела — ее держали под охраной в саду, который она некогда отобрала у Валерия Азиатика. Император не знал, как с ней поступить.
Мессалина надеялась, что Клавдий пощадит ее хотя бы из любви к детям. Кроме того, с точки зрения римского права, ее брак с Силием был не так уж незаконен. В тогдашнем Риме развестись было просто — надо было только послать мужу или жене разводное письмо с указанием причины. Обычно такой причиной была неверность, и Клавдий был замечен в ней — историки пишут о многих его любовницах. Мессалина уверяла, что письмо было послано ею накануне свадьбы. Обвинители отрицали факт его получения. В глубине души все участники этой драмы знали: император всегда прав, и доказывать ему что-то бессмысленно. Знала это и мать Мессалины, Лепида, которая уговаривала дочь добровольно уйти из жизни. Мессалина не раз подносила кинжал к груди и снова опускала — легко ли молодой, полной сил и желаний женщине расстаться с жизнью? Так прошло несколько дней. Император по-прежнему не отдавал приказа о казни жены, а потом прошел слух, что он собирается с ней встретиться. Нарцисс пришел в ужас: опытная соблазнительница легко выпросила бы себе прощение. Тем же вечером он послал в сад трибуна и вольноотпущенника с солдатами. Они объявили Мессалине, что пришли убить ее, и закололи ее мечами.
По словам Тацита, когда пирующему Клавдию сообщили о смерти Мессалины, он даже не спросил, была ли эта смерть добровольной или насильственной. Только потребовал кубок с вином и осушил его единым духом. «В последующие дни, — писал историк, — он не выказал ни малейших признаков ни радости, ни гнева, ни скорби… как при виде ликующих обвинителей, так и глядя на подавленных горем детей». Он позволил сенаторам уничтожить все статуи Мессалины и вычеркнуть ее имя из официальных документов. Другие источники сообщали, что Клавдий все же проявлял скорбь и пообещал никогда больше не жениться.
Тем не менее уже в том же году император отправился к алтарю с молодой вдовой Агриппиной Младшей. Он усыновил ее сына Нерона, которого Агриппина любила до безумия. Однажды ей предсказали, что отпрыск будет царствовать, но при этом убьет свою мать, и она ответила: «Пусть убьет, лишь бы царствовал». Постепенно в руках коварной и упорной Агриппины сосредоточилась вся власть в империи. Нарцисс и Каллист пытались сопротивляться, но были отправлены в изгнание. А осенью 54 года, едва Нерон достиг совершеннолетия, его мать отравила Клавдия. Смерть зажившегося старика вызвала в Риме всеобщую радость, а наставник Нерона написал на покойного злую сатиру. В ней Клавдий после смерти превращался не в бога, как другие властители, а в тыкву.
Император Нерон известен не только тем, что отравил свою мать и учителя Сенеку, но и тем, что в его правление произошел величайший пожар в Риме символ глупости.
Став новым императором, Нерон превзошел в жестокости Калигулу. Он сделал своей женой дочь Мессалины Октавию, но при этом открыто изменял ей, а позже велел убить, чтобы не путалась под ногами. Своего соперника, сына Мессалины Британника, накануне его 14-летия отравил на пиру. Умертвил даже мать Мессалины, престарелую Лепиду. Потом, как и было предсказано, настал черед и его собственной матери, которая слишком уж докучала Нерону наставлениями. По той же причине погиб и Сенека, осмелившийся порицать поведение своего ученика. А потом и сам Нерон пал жертвой заговорщиков, положивших конец первой римской династии Юлиев-Клавдиев.
К тому времени Мессалина была почти забыта. До наших дней дошло лишь несколько ее портретов — в основном на монетах, да и то лишь тех, которые чеканились в провинциях. Граверы, никогда не видевшие императрицу, изображали ее, как боги на душу положат. Обычно ее наделяли благородной полнотой и другими чертами зрелой матроны. Поэтому много веков спустя с Мессалиной стали сравнивать зрелых женщин, одержимых страстью к мужчинам помоложе. Возник даже медицинский термин «мессалинизм», хотя злополучная любительница наслаждений не дожила и до 30 лет. Но это никого не интересовало. Легенда есть легенда, и она до сих пор волнует воображение больше, чем реальная жизнь римлянки, не повинной во многих из приписанных ей преступлений.
Источник: http://www.liveinternet.ru/users/3596969/post127294134/
